Здравствуйте. Меня зовут Николай Науменко, я главный редактор издательства АСТ.
Идея сегодняшнего мероприятия возникла, когда при встрече с Андреем Синицыным и Олегом Колесниковым я пожаловался, что две трети присылаемых самотеком произведений начинаются с того, что главный герой в том или ином виде просыпается: сигнализация сработала, будильник прозвенел, в дверь позвонили... Тут же Андрей Синицын схватил меня за руку: «Давай, расскажи молодым авторам, как сделать так, чтобы не вызвать отрицательную реакцию у тех, кто рассматривает произведение...»
Итак, что бы я хотел рассказать? Я не теоретик — практик, и поэтому просто хочу поделиться некоторыми своими наблюдениями о работе тех, кто находится по другую сторону стола, тех, кто в издательстве рассматривает ваши произведения. Как это происходит? Есть разные редакторы, есть заведующие редакцией, у которых аккумулируется самотек и другие материалы — всё, что приходит по электронной и обычной почте, что приносят сами авторы. Со всем этим нужно что-то делать. Читать все подряд невозможно — не хватит людей, и времени не хватит; поэтому издатели изобретают разные схемы, системы, которые позволили бы отделить зерна от плевел, найти то пресловутое жемчужное зерно. Системы несовершенные — надо сразу сказать — но они позволяют хоть каким-то образом ориентироваться в океане приходящих текстов. Безусловно, определенный процент того, что отбрасывается — это ценные вещи; поэтому авторам не следует отчаиваться, когда они получили отказ, и следует обязательно пробовать пристроить свои вещи где-то еще...
Чем вызвана, чем обусловлена эта грубая система фильтрации?
Когда российская фантастика переживала свое второе рождение — в 1995 году — тогда фантастику писало человек 30-40 и всех можно было перечислить. А затем издатели совместными усилиями разбудили многоголового дракона, и сейчас, если прикинуть, активно пишут и издаются человек 500, а тех, кто пробует свои силы в литературе — их на порядок больше. И в этой ситуации начинают работать законы статистики, в частности закон Старджона — 90% чего либо — хлам. И действительно, если взять самотек, то 90% его — либо откровенная графомания, либо малоинтересное искусство о себе и для себя.
читать дальшеЧто происходит с рукописью дальше?
Главному редактору передается письмо автора и распечатываются три-четыре странички текста — самые первые. Если главный редактор написал «подходит» — все сразу возвращается назад к референту, который ведет базу по входящим материалам. Если главный редактор написал «рассмотреть» и указал редакцию — текст передается конкретной редакции для внутреннего рецензирования: его читает внешний рецензент, смотрят редакторы, а потом он возвращается назад с заключениями и рецензией и т.д.
Как увеличить вероятность того, что ваше произведение сделает вот этот шажок — перепрыгнет к рассмотрению редакцией? На этом этапе больше вероятность того, что хорошее, но может быть не до конца сделанное, не совсем профессиональное, или в чем-то несовершенное произведение, но с хорошим посылом, все-таки дойдет до печатного станка — если будет доработано автором, возможно, совместно с редакцией.
Существует много штампов, которые сразу вызывают негативное отношение к тексту. Одним из таких штампов являются слова автора: «Как я считаю, мое произведение будет иметь большой коммерческий успех и окажется взаимовыгодным для вас, для нас...»
Никто не знает, что будет иметь успех, что не будет, а вот некоторая такая агрессивность вызывает ответную отрицательную реакцию со стороны редактора.
Не жалейте времени и постарайтесь на два-три абзаца написать синопсис: что это за текст, о чем. И не надо выдумывать немыслимые жанры: детектив-фэнтези, магически-реалистическое фэнтези — не надо забираться в глубины, почти все было, сейчас трудно что-то новое открыть; поэтому: фэнтези — замечательно, мистика — тоже понятно. Так легче ориентироваться. Не секрет, издатели стараются втиснуть приходящее произведение в рамки какой-то серии. Это не от хорошей жизни. В условиях, когда на полках книжных магазинах стоят сотни книжек, серия — это какой-то ориентир для читателя. И для издателя тоже. Если ты можешь поставить произведение на эту полку, то больше вероятность, что его найдут. А если оно окажется в окрошке из еще десятков таких же неформатных вещей, то скорей всего оно так же в окрошке и останется.
Поэтому, жанровое определение это благо еще и тогда, когда издатель не знает, что с пришедшим текстом делать. А если вы точно определили жанр, то издатель может посоветовать вам обратиться в другое издательство, которое, скажем, в данный момент собирает новую серию нужного вам направления. Таким образом ваша книга окажется в нужное время в нужном месте — и вы не будете ждать 2-3-4 месяца, пока все прочтется, рассмотрится, решится, а сразу обратитесь к нужному человеку.
Повторяю — синопсис очень важен. И если текст укладывается в концепции выпускаемых серий, то это намного увеличивает вероятность того, что книжка попадет в нужную редакцию.
Что еще не любят издатели?
«Предлагаемое вам произведения является первой частью разработанной мной серии из 15-ти романов, в которых рассказывается...»
Серии из 15-ти романов возникают когда первый роман читается, воспринимается, покупается. Тогда издатель просит написать второй, третий... — если мир позволяет, а мир хорошо продуманный он, как правило, всегда это позволяет, — тогда и возникают подобные серии. А если автор задумал написать 15 романов про историю, географию, геологию придуманного им мира, то скорей всего это означает, что первая книга окажется преамбулой, и читать это будет интересно трем с половиной фанатам, которыми являются сам автор и его друзья.
Да, конечно, мир надо продумать во всей его глубине и многообразии, чтобы заинтересовать читателя, но автор должен стараться загнать всю эту историю под текст, внутрь, в глубину.
Чего еще не любит читатель и соответственно не любит издатель?
«Действие происходит в Смитсвилле, штат Техас». Да, может быть, автор хорошо знает быт американской глубинки, но в 99% случаях он представляет американскую глубинку по Стивену Кингу, по нескольким кинобоевикам и это не очень достоверно, и, как выяснилось, не интересно читателю. Мы в каком-то смысле стали отражением американцев, которые кроме Америки и себя любимых ничего не знают и знать не хотят. Так вот, наш читатель хочет читать не про Джона и Мэри, а про Ваню и Машу, не про Смитсвилль, а хотя бы про Урюпинск. Это правило, из которого возможны и бывают исключения, но не нужно забывать, что если действие происходит в Смитсвилле, то нужно очень крепко подумать и постараться объяснить (сначала редактору), почему вы перенесли действие именно туда, а не ограничились нашей родной страной. Именно — доказать. Потому что 90% случаев ответ будет «спасибо, не подходит».
Как читатель выбирает книжку? Сперва он смотрит на обложку. Названия у всех книжек хорошие — сейчас издатели заботятся об этом. Какое-то привлекло внимание. На обложке картинка: бластер, вертолет, дракон. Читатель переворачивает книжку, смотрит издательскую аннотацию. Ну, чего тут скрывать, стараемся как можем (смех аудитории): «главный герой, подруга главного героя, судьбоносный момент, судьба мира висит на волоске...» Потом человек открывает первую страницу и смотрит на первую фразу. И если он видит Смитсвилль — он поставит книгу назад.
ут очень важна первая фраза, первый абзац; и вот почему я так уперся в просыпание главного героя. Если в предыдущей книге герой просыпался, и в этой просыпается, и в следующей — читатель вернет книгу на место, потому что у него возникнет ощущение, что он уже это читал, это ему знакомо, это уже было — и неважно, что последует дальше. Здесь же стоит еще 5-7-10 книжек незнакомых авторов, в которые тоже можно сейчас заглянуть, посмотреть.
Не надо увлекаться зарубежной экзотикой...
После того, как издатель (завредакцией или главред) посмотрел текст, он направляет его в конкретную редакцию. Если это женский роман — в редакцию художественной литературы; фантастику — в редакцию фантастики. Если же текст неформатный, то тут возникают определенные сложности и начинаются терзания, размышления о форматности литературы. То, что условно называется НФ — сюда входят и приключенческая фантастика, и фантастический боевик, и космическая опера, и альтернативная история — это понятно. Понятна и чистая фэнтези. Но есть пограничный жанр, близкий к фэнтези, который до сих пор на наших просторах пока не прижился. Это мистика и хоррор. Существуют отдельные образцы, и очень неплохие, но нет жанра как такового, нет десятков имен и сотен книг, которые создают жанр. Попытки изменить существующее положение предпринимались, предпринимаются, но пока результатов не принесли. И если вы написали именно ужастик, мистику, нужно понять, что издатель тоже страдает от неизвестности, он не знает, то ли это, что нужно читателю или нет, и рассматривать такой текст он будет или более пристально, или же, напротив, сразу отложит его в сторону. Поэтому постарайтесь хотя бы в сопроводительном письме написать почему эта вещь хороша. И нужно понимать, что все производные от Стивена Кинга, подражания ему, почти наверняка сразу полетят в корзину...
Все, что я сказал выше — это обычная преамбула. А далее следует обыкновенное чтение — с книгой знакомится рецензент.
Может получиться так, что текст попадет не к тому рецензенту — ну вот не любит он данный жанр. И он напишет: «опять этот бестолковый боевик, сплошные драки, ни мысли, ни фантазии». И редактор согласиться: «не годится». А боевик, может быть, и нормальный, просто попал не к тому человеку.
И все же этом этапе на рецензию будет больше внимания обращено редактором, поскольку он знает, что первую фильтрацию книжка прошла. И здесь уже гораздо больше вероятность того, что текст отдадут на повторное рецензирование, чтобы сверить взгляды разных рецензентов. Или ее отдадут ведущему редактору, чтобы он сам посмотрел текст. И тогда будет более объективная оценка.
Зачастую мы получаем произведения неплохие по замыслу, неплохие по языку, но несущие массу ученических ошибок: композиция неверно выстроена, много лишнего, стилистические огрехи. Беда нынешнего времени в том, что авторам негде учится. В последние годы советской власти существовали творческие семинары, где шло литературное обучение, нечто подобное пытаются сейчас сделать организаторы Роскона. Но современные издательства не могут плотно и внимательно работать с авторами. В лучшем случае, они пришлют вам кусочек внутренней рецензии со словами: «есть такие-то замечания, попробуйте устранить, если получится, присылайте текст назад». Вы не обязаны следовать этим рекомендациям. Но прислушаться к мнению людей, которые много читают, следовало бы.
И самая употребимая рекомендация молодым авторам: «сократите ваше произведение на треть». Требование это возникло не сейчас, оно возникло очень давно: «постарайтесь ужать абзац до предложения, предложение — до слова». Это не всегда возможно, но практика показала, что такая операция — сократить произведение — действительно идет тексту на пользу: он становится энергичней, в нем меньше воды, которая, автору, может быть, кажется необходимой...
Вот в вкратце все, что я хотел сказать. Теперь я могу ответить на ваши вопросы.
— Преимущественно рассматривается что? Повесть, рассказы, романы?
— Роман! Остальные формы, впрочем, не отбрасываются. Сейчас нашими общими усилиями появились разнообразные антологии: тематические, рубежные... Но все-таки, основная масса публикуемых произведений это романы, либо циклы повестей, связанные героем, местом действия... Рассказы рассматриваются, но это штучная продукция, поскольку антологии собираются более внимательно, дольше, чем идет обычный процесс. Если вы присылаете рассказы, не надо слать подборку — вот мое творчество за два года, 20 рассказов. Это тяжело читать. На втором-третьем рассказе устаешь, и это мешает объективно их рассмотреть.
Постарайтесь выбрать 1-2-3 лучших рассказа, которые наиболее соответствуют профилю той антологии, в которую вы целитесь.
— Стоит ли в письме, адресованном издателю, писать что, где, когда публиковалось, или это вызывает отторжение?
— Стоит. Безусловно стоит. Это уже возникает какая-то картинка: автор печатался здесь, значит его произведения в формат подходили... Библиография очень полезна.
— Формат отрицательного ответа, отказа — он один? Или есть несколько?
— Есть. «Не подходит». «Не представляет интереса». «Не соответствует тематическому профилю издательства».
— Как долго рассматривается роман, в каких сроки ждать ответ?
— От недели до двух месяцев. Неделя — это 99%, что ответ будет «не подходит», но бывают и исключения. Если через неделю на ваш запрос сказали, что «текст рассматривается» — это означает, что ваш текст передали в редакцию, и он читается.
— Сколько вам лично приходится перечитывать?
— Я стараюсь просматривать весь приходящий самотек. В день это 15-20 произведений.
— Если автор романа или повести не получил ответ, есть ли смысл посылать текст повторно?
— Сейчас мы стараемся вести базу, в которую заносятся все входящие произведения. Поэтому после того, как отослали, где-нибудь через день-два позвоните, узнайте, дошло-не дошло, открылось-не открылось. Сейчас столько антиспамовских фильтров, что почта может потеряться. Не стесняйтесь спрашивать.
— А с заявками вы работаете?
— Заявки мы, как правило, не рассматриваем. Заявки «я собираюсь написать фантастический роман, представляет ли он интерес для вашего издательства?» в большинстве случаев предполагают ответ: «Да, представляет, когда напишете — присылайте».
И сразу же должен оговориться. Достаточно часто автор начинает разговор: «я хочу поговорить с главным редактором и обсудить возможность публикации моего произведения, хочу узнать, какой гонорар я получу, кто будет иллюстрировать, на какой бумаге напечатают». Ответ всегда один: «произведение должно быть принято, а только потом будут обсуждаться все условия».
— Есть смысл произведение присылать в электронном виде исключительно или?..
— На самом деле, не критично. Путь в электронном виде будет — распечатывать, если надо, мы может. Просьба, пожелание: присылают на дискетах — ничего страшного, а вот на компакт-дисках не стоит присылать. И не надо использовать экзотические редакторы и архиваторы.
— Вы работаете с литературными агентствами?
— Сейчас, реально, литературные агенты — это в основном те, кто работает с западной литературой, те, кто представляет здесь западные издательства — это полноценные литературные агенты. Российских агентов таких пока нет. Будут — безусловно. Сейчас иногда функции литагентов выполняют любимые наши авторы, они могут рекомендовать кого-то, например, участника мастер-класса. Безусловно, к такой рекомендации мы обязательно прислушаемся. Если откажем, то откажем более аргументировано и обосновано. Но нужно иметь в виду, что у авторов тоже времени мало, и если попытаться перенести центр тяжести на них, то это ни к чему хорошему не приведет.
— У романа какого жанра, какого направления в вашем издательстве больше шансы на внимательное рассмотрение? Мистика, юмор?..
— Мистика — это трудно. Потому что сам не знаю, как это складывать и куда это двигать... Юмор. Юмористическая фантастика — это вообще жутко тяжелый жанр. Что кажется смешным одному, у другого вызывает зевоту. Тем более, зачастую, весь юмор переходит в обычный стеб.
— То есть, юмор не очень котируется?
— Это не то слово. Котируется хороший юмор. Но при прочих равных условиях юмористические вещи вызывают большее подозрение. Скажем так.
— А НФ или фэнтези?
— И то и другое годится. Лично персонально люблю больше НФ. И, если по статистике взять, НФ лучше продается чем фэнтези.
— Насколько реально рассмотрение не романа, а, допустим, авторского сборника рассказов и какого объема...
— Сразу отвечу: как правило, особенно если речь идет о начинающих авторах, мы не публикуем, не начинаем именно со сборника. Исключения есть. Лео Каганов — ну вот он прирожденный рассказчик, и мы начали именно со сборника — «Коммутация». Как правило, все-таки, с крупной формы. Практика показывает, что читатель с большим подозрением относится к сборникам. Поэтому писатель должен сделать какое-никакое имя, и только потом можно пробовать делать сборник.
— Ну и в любом случае насчет объема?..
— Объем стандартный. 15 авторских листов - это та золотая середина, на которую надо ориентироваться. Т.е. примерно 600 тыс. знаков, включая пробелы и знаки препинания. Это не означает, что меньше или больше — это плохо. Если произведение получилось меньше — ну, как-нибудь разверстаем, добавим рассказ, если он есть у автора. Если больше — ну значит больше...
— Еще вопрос: насчет издания в электронном виде, которое предваряло присылку к вам. Как вы к этому относитесь?
— Поскольку мы сами электронные книжки распространять не будем, мы к ним относимся... эээ.. ортогонально. Наверное, это можно сделать, но что хорошего будет?.. Это плохо. Если книга появится в бумажном виде, электронная публикация срежет возможное количество читателей. Довольно долго «Лабиринт отражений» плелся в хвосте из всех произведений Лукьяненко именно потому, что книжка оказалась брошена в сеть, и ее большей частью копировали и читали с компьютеров. Только года через четыре после первой публикации, когда ситуация устоялась, тираж начал понемногу расти.
— Автор, единожды издавшийся у вас, он уже является... является ли это пропуском ему дальше, к дальнейшим публикациям, или вы смотрите на следующие его произведения точно так же...
— Конечно, внимательней смотрим, с большим доверием. Но при этом смотрим и уровень продаж опубликованной книги... Впрочем, по первой книге трудно о чем-то судить.
Отсюда
-
-
14.03.2010 в 18:18-
-
14.03.2010 в 18:42-
-
15.03.2010 в 07:45-
-
15.03.2010 в 09:12-
-
31.03.2010 в 07:12-
-
14.07.2010 в 00:29